Неточные совпадения
На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой Арфой, торчали любители видов и наводили
телескоп на Эльбрус; между ними было два гувернера с своими воспитанниками, приехавшими лечиться от золотухи.
— Ведь их и в
телескоп не видно, — несмело пошутил Клим и упрекнул себя за робость.
Я, разумеется, бросил все и принялся разрезывать «
Телескоп» — «Философские письма», писанные к даме, без подписи.
Летом 1836 года я спокойно сидел за своим письменным столом в Вятке, когда почтальон принес мне последнюю книжку «
Телескопа».
Он даже назывался так, что часовой во Владимире посадил его в караульню за его фамилию. Поздно вечером шел он, завернутый в шинель, мимо губернаторского дома, в руке у него был ручной
телескоп, он остановился и прицелился в какую-то планету; это озадачило солдата, вероятно считавшего звезды казенной собственностью.
То он приобретал
телескоп и астрономические сочинения; то начинал изучать математику, то покупал итальянские книги и обзаводился словарями…
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной
телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый мир, как наша земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется маленькой потому, что, понимаешь, тысячи, десятки тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу землю».
Так исчезла, между прочим, семейная драгоценность — большой
телескоп, в который отец показывал нам луну…
Панковой в 1829 г., напечатанном в «
Телескопе».
Из окна его комнаты, выходившей в сад, торчала медная труба
телескопа, в который он вечерами наблюдал звездное небо.
На следующее утро я опять отправился к Фустову. Сидеть у него по утрам стало для меня потребностью. Он принял меня ласково по обыкновению, но о вчерашнем посещении — ни слова! Как воды в рот набрал. Я принялся перелистывать последний № «
Телескопа».
Дилетанты смотрят в
телескоп, — оттого видят только те предметы, которые, по меньшей мере, далеки, как луна от земли, — а земного и близкого ничего не видят.
В 1835 г. Белинский напечатал в «
Телескопе» статью о стихотворениях молодого поэта, в которой утверждал, что у Кольцова — необыкновенный поэтический талант, и определял сущность его поэзии.
Еще в 1835 г. он напечатал в «
Телескопе» статью, в которой говорил, что до Гоголя у нас, собственно, не было хорошей чисто русской повести и что она начинается только с Гоголя!
В продолжение 15 лет он писал критические статьи, сначала в журнале «
Телескоп», издававшемся профессором Надеждиным в Москве, потом в «Московском наблюдателе», который в 1832 г. самим же Белинским и издавался, затем в «Отечественных записках» и, наконец, с 1847 г. в «Современнике».
И хотя все это жалко и скудно в сравнении с броненосцами и
телескопами, но — простите — меня какие-нибудь вилы удивляют и умиляют несравненно больше!..
Глуховцев.
Телескоп нужен — звездочки рассматривают в
телескоп. Нет, ты подумай, что это будет, когда луна взойдет.
Напротив, я сам свои переводы, которых два или три в «
Телескопе», подвергал ценсорству Белинского, в отношении русской грамоты, в которой он знаток, а в мнениях всегда готов с ним посоветоваться и очень часто последовать его советам.
По крайней мере на мнения его о Шевыреве в «Московском наблюдателе» последовал отголосок в 9-й же книжке «
Телескопа», то есть через два месяца, а в 5-й книжке следующего года помещена была специальная статья Белинского «О критике и литературных мнениях «Московского наблюдателя»«, где много досталось ученому профессору Шевыреву.
Вслед за тем (в 11-й книжке «
Телескопа») явилась статья Белинского о стихотворениях Бенедиктова, великолепно развивавшая то же самое мнение, которого критик наш до конца держался.
В апреле 1835 года Станкевич извещает Неверова: «Надеждин, отъезжая за границу, отдает нам «
Телескоп». Постараемся из него сделать полезный журнал, хотя для иногородных, — прибавляет он. — По крайней мере будет отпор «Библиотеке» и странным критикам Шевырева. Как он мелочен стал!» (стр. 133).
В начале июня Станкевич уведомляет своего приятеля, что «
Телескоп» уже передан Белинскому.
В марте 1835 года Станкевич писал о Гоголе: «Прочел одну повесть из Гоголева «Миргород», — это прелесть! («Старомодные помещики» — так, кажется, она названа.) Прочти! как здесь схвачено прекрасное чувство человеческое в пустой, ничтожной жизни!» Именно на этой мысли основан разбор «Старосветских помещиков», помещенный Белинским в статье его «О русской повести и повестях г. Гоголя» в 7 и 8 (июньских) №№ «
Телескопа».
Из этого видно, какое близкое, душевное участие принимал Станкевич в издании «
Телескопа» Белинским, и нет сомнения, что он в самом деле много помогал ему своими советами.
«Я, — прибавляет он, — тратить времени на «
Телескоп» не стану, но в каждое воскресенье мне остается два-три часа свободных, в которые я могу заняться.
Жаль только, что «настоящий Выжигин», обещанный Пушкиным в конце статьи о мизинчике […статья о мизинчике — статья Пушкина «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем» (опубликована в «
Телескопе», 1831, ч. IV, № 15, стр. 412; перепечатана в т. VII издания Анненкова, стр. 95–100).
Им сказали, что напрасно они пренебрегают Александром Анфимовичем Орловым, который ничуть не хуже их [Имеется в виду статья Пушкина (за подписью: «Феофилакт Косичкин») «Торжество дружбы или оправданный Александр Анфимович Орлов» (опубликована в «
Телескопе», 1831, ч. IV, № 13, стр. 136; перепечатана в т. VII издания Анненкова, стр. 87–94).], а г. Греч возразил на это, что в мизинчике г.
Следует различать между расширением нашего опыта, открывающим нам новые миры (безразлично, будет ли это мир, изучаемый
телескопом или же астральным ясновидением), и его прорывом, которым является соприкосновение с началом, трансцендентным миру, т. е. с Богом.
Маленький заштатный городок, которого, по выражению местного тюремного смотрителя, на географической карте даже под
телескопом не увидишь, освещен полуденным солнцем.
Отчетисто этак выговорил, будто его черт за язык дернул, а сам с перепугу
телескопы выпучил, тянется, — вот-вот пояс на брюхе лопнет.
А корнет покачался на спружинах,
телескопы выпучил, муть в ем играет, в голове все потроха перепутались. Сирота-то эта куда подевалась? Курочка в сережках… Поди, плечики пошла надушить, дело женское.
Охнул кузнец, побежал к королевскому фельдшеру по соседству, авось тот ему какое разъяснение даст либо пиявки к разговорной жиле поставит. Да и с фельдшера-то взятки гладки: сидит на полу,
телескопы выпучив, сам себя за язык тянет, а выдоить-то и нечего.